Зачем нам медитировать? Весь наш повседневный опыт определяется тем, в каких отношениях мы находимся со своим умом. Для многих из нас эти отношения практически невидимы или, говоря иначе, прозрачны: взрослея и адаптируясь к жизни, мы привыкли смотреть на мир через фильтры или конструкции ума, об устройстве которых редко задумываемся.
Во все времена духовные учителя и философы использовали разные метафоры для описания нашего обыденного ума. Он спит, он скачет как обезьяна, он работает как автомат. Одно из лучших объяснений «болезни» нашего ума дал Будда Шакьямуни: «Наш ум реактивен, он постоянно гонится за тем, что ему кажется приятным, и движется прочь от того, что ему кажется неприятным, обрекая нас на беспокойную неудовлетворённость».
Современная нейронаука также указывает на то, что для большинства из нас привычным состоянием является «режим блуждания ума»: умственная активность, сосредоточенная на «я» и «мне», и прокручивание мыслей о прошлом и будущем.
Медитативные практики помогают нам прояснить отношения со своим умом, благотворно влияют на регуляцию внимания и эмоций и даже способны привести нас к пробуждению от этого скорбного сна обыденности, когда мы открываемся для необусловленной радости, мудрости, свободы и тишины — нашей подлинной природы.
Во все времена духовные учителя и философы использовали разные метафоры для описания нашего обыденного ума. Он спит, он скачет как обезьяна, он работает как автомат. Одно из лучших объяснений «болезни» нашего ума дал Будда Шакьямуни: «Наш ум реактивен, он постоянно гонится за тем, что ему кажется приятным, и движется прочь от того, что ему кажется неприятным, обрекая нас на беспокойную неудовлетворённость».
Современная нейронаука также указывает на то, что для большинства из нас привычным состоянием является «режим блуждания ума»: умственная активность, сосредоточенная на «я» и «мне», и прокручивание мыслей о прошлом и будущем.
Медитативные практики помогают нам прояснить отношения со своим умом, благотворно влияют на регуляцию внимания и эмоций и даже способны привести нас к пробуждению от этого скорбного сна обыденности, когда мы открываемся для необусловленной радости, мудрости, свободы и тишины — нашей подлинной природы.